Музыкальная Пытка Дахау
Изначально руководство нацистских лагерей использовали музыку с целью унизить заключенных и лишить их всякого человеческого достоинства и культурной самобытности. Они также использовали музыку для достижения идеологических целей. С помощью громкоговорителя, который часто использовался в некоторых из самых ранних лагерей, они манипулировали, запугивали и давили на психику заключенных. Среди ранних концентрационных лагерей, Дахау отличался тем, что музыка в нем была наиболее интегрирована в повседневную жизнь по сравнению с другими лагерями.
Музыкальная пытка "национальной музыкой"
Дахау был создан 22 марта 1933 года на территории закрытого военного завода. Казармы были рассчитаны на 5000 заключённых. По словам бывшего заключенного, Вальтера Хорнанга, командир лагеря Эйке "пытался всеми силами обучить заключенных националистическим принципам, а также искоренить интернационалистическое мышление ".
Начиная с 1934 года, Эйке был ответственным за реорганизацию системы нацистских лагерей и использовал в качестве примера модель Дахау. Эйке был известен тем, что создавал особо строгие охранные патрули. Для подготовки охраны он в интенсивном режиме обучал их политике, а также военной науке. Пресса, контролируемая нацистской партией, считала концентрационные лагеря необходимым "инструментом обучения" для "тех, кто сбился с пути", и для так называемых "зачинщиков". Лагеря якобы существовали для того чтобы вывести на правильный путь с помощью тяжелого труда, дисциплины, порядка и послушания. Эйке использовал самые современные технологии в своих попытках "перевоспитания". Заставляя заключенных слушать немецкую музыку, которая для него была отражением культурных и художественных ценностей и нацистской "расовой чистоты", он надеялся внушить в сознание заключенных благородные немецкие ценности, которые якобы у них отсутствовали.
Руководство лагеря распорядилось создать систему громкоговорителей в Дахау. Постройка была завершена летом 1933 года. Финансировать строительство заставили заключенных-евреев, в противном случае СС-овцам пришлось бы собирать деньги самим, чтобы избежать каких-либо задержек. Заключенные-евреи создали для этого комитет для сбора средств. Эрвин фон Аретин рассказывает, что члены комитета "согласились с требованием, но попросили взамен гуманное к себе обращение", запрос этот конечно был проигнорирован СС. "Они с радостью приняли пожертвования, но резко отвергли просьбу о более гуманном обращении". В конце концов, система громкоговорителей была установлена вокруг лагеря. Время от времени, громкоговорители также подсоединялись к радиовещанию.
Один громкоговоритель был размещен прямо на крыше так называемой комнаты трансляции (Schubraumgebäude). Музыка, которая транслировалась с пластинок или радио, оказывала сокрушительный эффект на заключенных. Вальтер Хорнанг описал его следующим образом:
Когда мы впервые услышали звуки из динамиков, мы были уверены, что лишились отдыха и покоя навсегда. Сначала мы услышали несколько неразборчивых мелодий, потом из колонок заиграли марши: итальянский фашистский марш и марш Баденвайлера. Это напоминало музыкальную рвоту; она продолжалась некоторое время, потом снова начался неразборчивый шум. В начале радио непрерывно трещало с шумом. Количество транслируемых записей было небольшим, но музыка имела проникающую способность. Как будто из залов Валгаллы тевтонский бард взывал "К оружию", голосом, который звучал, как рев дикого животного. Музыка продолжалась - "Германия проснулась от вашей мечты!" (Deutschland erwache AUS deinem schweren Traum!). Это "лечение с целью национального пробуждения через немецкие песни" длилось до поздней ночи. Все заканчивалось немецким национальным гимном и песней "Вессель". Таким образом великая матушка Германия незаметно усаживалась на кроватях даже самых развратных ее сыновей, укачивая их своей колыбелью.
В дополнение к «патриотической музыке», так же играли такие произведения как знаменитый марш "Fridericus Rex", а также рабочую песню "Братья, к солнцу, к свободе!" (Brüder, zur sonne, zur freiheit!), песня, которая была позаимствована нацистами. Какое-то время, заключенным разрешали слушать новости по радио, но это было вскоре прекращено. Иногда, однако, трансляции прерывали слишком поздно, и некоторые части новостей просачивались в лагерь. Тем не менее, заключенным удавалось получать информацию тайно. Вальтер Бузенгейгер рассказывает: "Всегда был кто-то, кто слышал радио в тот день". Однажды заключенные даже смогли послушать репортаж после футбольного матча между Германией и Бельгией. Только после того как трансляция закончилась они узнали, почему им было разрешено находиться у динамика. Комендант Эйке стал ругать их через громкоговоритель. Но громкоговоритель сломался посреди его злобой речи, и он вынужден был продолжить свою тираду без помощи усилителя.
Еще два динамика были установлены в углах столовой Дахау. Музыку играли во время приема пищи, чтобы отвлечь заключенных от скудной еды. Со слов Вальтера Хорнунга, заключенные должны были "наслаждаться произведениями великих композиторов". Он писал: "Сейчас мы ели рубец с поппури военных маршей, а также "Blaue Heinrich" с красивой мелодией "Голубого Дуная" Штрауса". Также, в списке был "Призовая Песня Вальтера" (Preislied) из нюрнбергских мейстерзингеров Рихарда Вагнера. На самом деле, никто из заключенных не воспринимал эту фоновую музыку приятным развлечением. Напротив, эта музыка вызывала неприязнь и тревогу. Однако спустя некоторое время, привыкнув, они уже почти не замечали музыку. "Весь зал", пишет Хорнанг, "превратился в большой медный шум, который стучал по барабанным перепонкам до тех пор, пока слух не переставал воспринимать его. Эта тяжелая металлическая музыка наполняла комнату и казалось, что стены вот-вот взорвутся".
Политическое перевоспитание заключенных
Помимо звуковой пытки немецкой национальной музыкой, акустическая система также регулярно работала во время фестивалей и праздников знаковых для нацистского режима. Одним из таких дней был День трудящихся (1 мая), намеренно используемый нацистами в своих целях. Система громкоговорителей также использовалась во время выборов, партийных съездов и референдумов. В эти дни нацисты мучали пленных, которых они заклеймили "безнациональными", выступлениями лидеров нацистской партии. В зависимости от ситуации, музыкальное сопровождение к таким передачам (патриотические произведения, песни нацистской партии или классические произведения немецких композиторов) должно было придавать мероприятию праздничный дух или создавать националистическое настроение.
Во время партийного съезда нацистской партии летом 1933 года, заключенные были освобождены от работы для того, чтобы они могли слушать речи нацистских лидеров, а также сопровождающую их музыку. Вальтер Хорнанг говорил: "Во второй половине дня и вначале вечера, нам были поданы музыкальные закуски! Парадные марши и победоносная музыка Вагнера. [...] Нам было очень трудно переваривать напыщенные речи "фюрера". 12 ноября 1933 года акустическая система стала использоваться еще более активно во время парламентских выборов. Те, кто еще могли голосовать, были вынуждены отдать свои голоса за нацистов. Все это сопровождалось часовыми выступлениями Гитлера, а также записями маршей.
Для лидеров лагерей подобные радио-трансляции были возможностью показать свою власть заключенным политическим оппонентам, а также силу и самоуверенность нацистского режима.
В то же время, эти передачи немецкого радио (которые также в определенной степени присутствовали в более поздних лагерях) были частью различных мер, направленных для осуществления политического перевоспитания заключенных. Для заключенных эти передачи стали дополнительной физической пыткой, потому что во время прослушивания они должны были стоять молча в течение длительного времени. Для других, но в основном для политических заключенных, радиопередачи в Дахау означали форму дискриминации и психологического террора. Им постоянно напоминали о том, что они находились в руках своих врагов без какой-либо защиты. Венцель Рубнер писал:
Для нас радио не было развлечением, это было мучением, терзающим наши души. Мы должны были слушать речи фюрера, слушать как он жестоко оскорбляет нас и наших товарищей. Мы были вынуждены слушать песни, которые так же, издевались над нашими убеждениями.
Маскировка для пыток и смягчающий эффект для карателей
Музыка также была также использована во время допросов и пыток. Часто по воскресеньям с утра, некоторых заключенных вели в так называемый "Schageter House" - небольшой дом, который находился за комнатой охраны. Здесь правонарушителей били дубинками по их голыми спинам, ладоням, стопам и другим частям тела. Музыка была маскировкой для этих садистских пыток. Фриц Экер вспоминает: "Музыка из динамиков смешивалась с криками и стонами мучеников". Более проницательным заключённым хватало лишь нескольких нот, чтобы понять, что происходит.
Музыка изначально предназначенная для того, чтобы заглушить крики пыток во время допросов также служила и для других целей. Музыка позволяла карателям лагеря не думать о жестокости своих действий. Во время совершения таких актов насилия, музыка стимулировала солдат СС. Она создавала иллюзию свободы. Этот аспект подтверждается в следующем свидетельстве из Дахау: Один из солдат СС, Спорер по кличке "Иван Грозный" после пытки двух пленников закурил сигарету и, по словам Эккера, стал "вытанцовывать на одной ноге под музыку".
Список Литературы
Fackler, Guido: Musik im KZ Dachau. In: Focht, Josef / Nauderer, Ursula K. (Hg.): Musik in Dachau. Dachau 2002, S. 179-192.
Fackler, Guido: „... den Gefangenen die nationalen Flötentöne beibringen.“ Musikbeschallung im frühen KZ Dachau. In: Jahrbuch des Vereins „Gegen Vergessen – Für Demokratie“ 2 (1998), S. 170-174.
Widmaier, Tobias: KZ-Radio. Lautsprecherübertragene Musik in nazistischen Konzentrationslagern. In: Heister, Hanns-Werner (Hg.): Musik / Revolution. Festschrift für Georg Knepler zum 90. Geburtstag. 3 Bde. Hamburg 1997, hier Bd. 2, S. 315-324.
Воспоминания свидетелей
Hornung, Walter [= Julius Zerfaß]: Dachau. Eine Chronik von Walter Hornung. Zürich 1936, quotes on 137-138, 140-141, 169, 178-179.
Aretin, Erwein von: Krone und Ketten. Erinnerungen eines bayerischen Edelmannes. Hg. von Karl Buchheim und Karl Ottmar von Aretin. München 1955, quote on 283.
Buzengeiger, Walter: Tausend Tage Dachau # 309. Ulm o.J. [1996/97], quotes on 22, 26.
Konzentrationslager. Ein Appell an das Gewissen der Welt. Ein Buch der Greuel. Die Opfer klagen an. Dachau – Brandenburg – Papenburg – Königstein – Lichtenburg – Colditz – Sachsenburg – Moringen – Hohnstein – Reichenbach – Sonnenburg (Probleme des Sozialismus. Sozialdemokratische Schriftenreihe, Nr. 9). Karlsbad 1934, reports of Wenzel Rubner (54-76, quote on 64) and Fritz Ecker (13‑53, quotes on 28, 41).
