Бёргермор

Уже в марте 1933 года, когда первые нацистские концлагеря начали заполняться, министерство Внутренних дел Пруссии начало подыскивать места для новых лагерей. С июня 1933 года в городах Бёргермор, Эстервеген и Нойзуштурм, расположенных на северо-западе Германии в районе торфяных болот, началось строительство лагерей так называемого "казарменного типа". Этот район Германии, находившийся на довольно большом расстоянии от промышленных центров, позволил занять заключенных на разнообразных общественных работах, например на расчистке и осушении новых земель. Лагеря Эстервеген и Бёргермор, строительство которых было завершено в августе 1933 года, были одними из крупнейших в Германии, уступая лишь  баварскому концлагерю Дахау.

Пение по принуждению

Лагерь Бёргермор был открыт в июне 1933 года. Он мог вместить 1000 заключенных – в основном это были члены рабочих и политических движений из Рурской и Рейнской областей. Уже в 1934 году лагерь перестал функционировать как концентрационный. Заключенные, которых нацисты заклеймили "изменниками" (нем. Vaterlandsverräter) должны были петь "патриотические" или нацистские песни. Это был один из проверенных нацистских способов унижения узников. Заключенные пели во время маршей, по пути на работу и в бараки. Вольфганг Лангхофф вспоминал, что новых заключенных приветствовали словами: "Приятель, это ад! Тебя уже научили петь?" Действительно, жизнь в Бёргеморе была настоящим музыкальным адом для многих заключенных. На перекличках, во время маршей, физических упражнений и каторжных работ – охранники заставляли петь постоянно. Герман Лаупзен писал: "Каждый раз, когда мы шли строем, нас заставляли петь". "Мы идем быстрым шагом к месту работы и поем" - написал своей жене 16 августа 1933 года Юджин Эггерат, занятый на осушении болот в Эмсланде. Порой многокилометровые марши заключенных сопровождались дополнительными унижениями: например, охранники могли заставить узников ползти с инструментами в руках.

Сохранилась информация о том, что довольно часто охранники заставляли политзаключенных петь "Интернационал". Нацисты считали, что исполнение знаменитой песни рабочего движения  в данном контексте дискредитирует ее и унизит певцов. Выполняя требование охранников, заключенные в то же время рисковали получить новое наказание. Охранник мог ударить певца и приказать к следующему разу разучить "правильную" песню – например,  фашистскую "Песню Хорста Весселя" (нем. Horst-Wessel-Lied). Заключенных еврейского происхождения заставляли петь сатирическую песню "Я еврей, вы же видите мой нос?" (нем. Ich bin ein Jude, kennt ihr meine Nase?) – эту антисемитскую песню на мелодию прусского гимна (нем. Preußenlied), написал в 1830 году Б.-Х. Тирш. В 1933 году нацисты заставили пожилого еврея-заключенного, бывшего торговца, исполнить ее, стоя на коленях в следственном бараке, а потом зачитать непристойный текст в виде молитвы. Женатых заключенных и отцов семейства заставляли исполнять непристойную песню "Лора" про одинокую дочь лесника или "Рыбка плавает в воде" (нем. In dem Wasser schwimmt ein Fisch), в ней были такие слова: "Возвращайся на родину,/ начни новую жизнь/ женщиной овладей/ и Санта-Клаус принесет тебе маленьких детей". Однако порой эсесовцы просто заставляли заключенных петь, чтобы разогнать скуку. Лангхофф вспоминал:

Охранники, которые стояли на посту, часто кричали нам: "Живо! Спойте какую-нибудь хорошую песню! Что-нибудь приятное!" И мы начинали петь в три голоса, учитель рисования из Ахена был нашим "дирижером".

Потребность в песне, придающей силы

Пению по приказу, которое нацисты использовали для  унижения и оскорбления узников, заключенные противопоставляли добровольное  музицирование в свободные и безнадзорные часы. Пение на досуге не только создавало у заключенных чувство общности и единства, но и придавало им новые силы. Исполнение даже самой простой мелодии имело положительный психологический эффект. Заключенные, которых направили на работы по окраске больничных стен, песнями выражали свое удовольствие и оптимизм. По словам Руди Гогуэля, они "пели и насвистывали с утра до ночи".  Заключенные предпочитали петь хорошо знакомые песни, которые они знали еще в прежние годы. Как вспоминал Армин Вегнер, по вечерам заключенные пели жизнеутверждающий припев "солнце никогда не зайдет для нас" из песни ландскнехтов "Дикие друзья" (нем. Wilde Gesellen), это напоминало им о свободе и придавало сил.

В песнях заключенные сохраняли память о погибших от рук нацистов товарищах. Например, песня "Был у меня товарищ" (нем. Ich hatt’ einen Kameraden", на стихи Людвига Уланда (1809 г.) звучала в устах заключенных Бёргемора как обвинение нацистскому режиму. Так в 1933 году заключенные исполнили песню в знак протеста против расстрела эсэсовцами одного из их товарищей близ Эстервегена. Эту песню, а также знаменитых "Болотных солдат" (нем. Moorsoldatenlied) пели заключенные, узнав о казни шести коммунистов в Кельне 30 ноября 1933 года. Еще опаснее было петь политические песни и песни рабочего движения, но они имели огромное значение для культурного единения заключенных Бёргемора. Невзирая на опасность, они пели тайком: тихим пением "Болотных солдат" приветствовали и успокаивали новых заключенных в их первый вечер в лагерном бараке. Эти знакомые звуки были для заключенных символом солидарности и желания помочь друг другу. Заключенные особенно гордились песнями, которые создали сами узники – например, песней "Болотные солдаты".

А случалось и так, что несколько заключенных объединялись в более-менее постоянную музыкальную или хоровую группу. Следуя традиции рабочих певческих клубов (нем. Arbeitergesangvereine), в Бёргеморе был организован лагерный хор. Как иронично отмечал в своем письме Эггерат: "как и всегда, когда немцы собираются группой, были открыты шахматный клуб и певческий клуб". Герман Лаупзен в своем письме тоже упоминает небольшой ансамбль, который играл в стиле молодежного движения (нем. Jugendbewegung)

Три товарища создали музыкальную группу, они играли на гитарах и мандолинах. Вечерами они исполняли в бараках песни крестьянской борьбы, походные, пехотные и народные песни.

Мероприятия в блоке и лагере

Кроме вышеперечисленного, заключенные, несмотря на ограниченную свободу и жестокие условия лагерной жизни, активно участвовали в общелагерных музыкальных мероприятиях. Часто музыкальные представления проходили в бараках и лагерных блоках. Обычно заключенные собирались в блоках тайно, по ночам, когда охранники выходили за территорию лагеря. Осенью 1933 года для заключенных, которые должны были освободиться из Бёргемора, устраивали так называемые "прощальные вечера в бараках". Вечером накануне освобождения старший из заключенных произносил речь, узники пели хором, дарили прощальные подарки, передавали освобожденному товарищу записки для ждавших на воле друзей и родных. Когда 1 декабря 1933 года Вольфганга Лангхоффа переводили из Бёргермора в Лихтенберг, на  его прощальном вечере музыканты исполняли песню "Болотные солдаты", одним из авторов которой был он сам. В отличие от таких полулегальных вечеров, политические собрания проходили в атмосфере строжайшей секретности. Например, 7 ноября 1933 года перед вечерней перекличкой, несанкционированный комитет заключенных Бёргермора организовал небольшие вечера во всех десяти бараках перед вечерней перекличкой, чтобы отпраздновать шестнадцатую годовщину октябрьской революции в России. Эти поэтические вечера, речи и революционные песни оставили неизгладимое впечатление у всех участников.

Заключенные добились разрешения на проведение общелагерных представлений, таких как "Цирковые представления" (нем, Zirkus Konzentrazani) и "лекционные вечера". Это были общественные мероприятия, но решающую роль в их организации сыграл Лангхофф. Каждая программа регулярно повторялась для заключенных всех десяти блоков. Представления состояли из песен, музыкальных произведений, поэзии,  декламации и выступлений небольшого инструментального ансамбля. Заканчивались программы небольшим комедийным шоу, во время которого актеры-заключенные старались, несмотря ни на что, шутить. После финальной песни звучало объявление о том, в каком бараке пройдет следующее представление. "Лекционные вечера" были особенно любимы заключенными,  временами даже члены СС были в числе аудитории. По словам Лангхоффа, эти вечера были направлены "на духовное и нравственное укрепление сообщества заключенных, а также способствовали их политической сплоченности".

Заключенные согласовывали содержание лагерных мероприятий, готовили костюмы, партитуры, искали исполнителей, а также добивались разрешения для репетиций. Позднее мероприятия стал тайно поддерживать подпольный комитет заключенных, ведь любые общественные мероприятия были хорошим прикрытием для тайных встреч. Вероятно, что заключенные получали поддержку и от капо всех десяти бараков, которые разрешали спонтанные музыкальные вечера. В Бёгреморе у заключенных и представителей лагерного самоуправления (нем. Häftlingsselbstverwaltung) сложились достаточно хорошие отношения, в первую очередь потому, что заключенные сами выбирали своих представителей. Заключенные отдельных блоков могли голосовать за своих кандидатов, их рекомендации потом учитывались лагерным руководством. По словам Генриха Пакуллиса, отдельные блоки в Бёргерморе даже выбирали "старост и их комитеты". В следствие этого, члены комитета, отвечающие за "культуру", должны были координировать культурные представления. С помощью согласованных усилий подпольных лагерных комитетов и лагерных капо, которые поддерживали активных и творчески одаренных узников (которые зачастую были знакомы между собой еще до заключения), концлагерь Бёргермор стал основоположником традиций культурной жизни заключенных, что было весьма необычно для первого этапа системы нацистских концлагерей.

Д-р Гвидо Факлер 

Список литературы

Ausländer, Fietje / Brandt, Susanne / Fackler, Guido: Das Lied der Moorsoldaten 1933 bis 2000. Bearbeitungen – Nutzungen – Nachwirkungen. Ed. by Dokumentations- und Informationszentrum (DIZ) Emslandlager, Papenburg, in cooperation with Stiftung Deutsches Rundfunkarchiv, Frankfurt a.M. and Potsdam-Babelsberg. Papenburg: DIZ Emslandlager, 2002 (http://www.diz-emslandlager.de/cd02.htm, [email protected]). – Double-cd-set with different recordings of „The Sing of the Peat Bog Soldiers” from 1937 until 1999 and booklet, where this essay is published in full length.

Boldt, W. & Suhr, E., 1985. Lager im Emsland 1933–1945. Geschichte und Gedenken., Oldenburg.  

Drobisch, K. & Wieland, G., 1993. System der NS-Konzentrationslager 1933-1939, Berlin: Akademie Verlag.  

Fackler, G., 2000. "Des Lagers Stimme"– Musik im KZ. Alltag und Häftlingskultur in den Konzentrationslagern 1933 bis 1936, Bremen: Temmen.  

Langhoff, W., 1988. Die Moorsoldaten, Köln .  

Lieder aus den faschistischen Konzentrationslagern. Zusammengestellt von Inge Lammel und Günter Hofmeyer. Veröffentlichung der Deutschen Akademie der Künste zu Berlin, Sektion Musik, Abteilung Arbeiterlied (Das Lied – Im Kampf geboren, Heft 7). Leipzig 1962, report of Rudi Goguel (14-18) and quotes on 16

Landau, L. & Wegner, A.T., 1999. Welt vorbei“. Abschied von den sieben Wäldern. Die KZ-Briefe 1933/34 T. Hartwig, ed., Berlin.  

Suhr, E., 1985. Die Emslandlager. Die politische und wirtschaftliche Bedeutung der emsländischen Konzentrations- und Strafgefangenenlager 1933–1945., Bremen.

1934. Revolutionsfeier hinter Stacheldraht.Wie wir den 16. Jahrestag der Oktober-Revolution im Konzentrationslager Börgermoor feierten. Der Gegen-Angriff, 5.hrestag der Oktober-Revolution im Konzentrationslager Börgermoor feierten. In: Der Gegen-Angriff, Nr. 45, 7.11.1934, S. 5.