Музыка в лагерях для перемещенных лиц

В лагерях для перемещенных лиц (англ. Displaced Persons’ или DP) на оккупированных территориях послевоенной Европы были представлены разнообразные виды музыкального искусства. В частности, в американской и британской оккупационных зонах Германии были созданы несколько лагерей, в которых находились бывшие немецкие евреи, беженцы и жертвы нацистского геноцида. Они использовали музыкальные средства для сохранения памяти о пережитом, для поднятия морального духа своих товарищей, а также для предупреждения подобной трагедии в будущем.

Многочисленные известные артисты еврейского происхождения посещали эти лагеря с концертами. Среди них были скрипач Иегуда Менухин, британский композитор и пианист Эдвард Бенджамин Бриттен, американская певица Эмма Шавер и американский дирижер Леонард Бернстайн. Многочисленные музыканты из Соединенных Штатов, Европы и Палестины участвовали в концертах на территории лагерей. Медсестра, которая была в числе зрителей на одном из концертов Менухина и Бриттена в лагере Берген-Бельзен, вспоминала, что

Это было поразительно, видеть этих двоих мужчин в простых рубашках и шортах в переполненном лагерном бараке. Они были полны сострадания и исполняли великолепные мелодии перед зрителями, которые с трудом пробуждались от смертельной апатии. Именно апатия была результатом перенесенных страхов и лишений. Значение концертов было неоценимо в тех случаях, когда требовалось вернуть людям жажду жизни и надежду на так называемом начальном этапе исцеления души и тела.

В своей книге "Мы будем жить!" (нем. "Mir Zaynen Do"), написанной после посещения лагерей для перемещенных лиц, певица Эмма Шавер описывала чувство ответственности, которое она испытала по отношению к людям в лагерях:

Я хотела, по крайней мере, исполнить свой долг перед ними, дать этим несчастным людям хоть каплю радости, удовольствия и духовного наслаждения [...] Вновь озвучить для них в песнях почти забытый идиш, донести до них аромат Эрец-Исраэль (Земли Обетованной), к которой они стремились всю свою жизнь [...] Исполнить для этих людей песни, которые пели нам в детстве наши матери [...] По мере того, как я пела, я замечала, как светлели их лица и загорались глаза, я слышала их дыхание и все отчетливее понимала, в каком я долгу перед ними.

Люди, проживавшие в лагерях для перемещенных лиц, устраивали и собственные концерты. Были созданы несколько оркестров, которые гастролировали по разным лагерям и центрам для беженцев. Дирижер Михаил Гофмеклер создал октет из бывших музыкантов Ковенского гетто. Они разместились на территории монастыря Святой Оттилии (англ. St. Ottilien), в котором с апреля 1945 по ноябрь 1948 года располагались госпиталь для еврейских беженцев и лагерь для перемещенных лиц. Свое первое название оркестр получил по имени монастыря, позднее он был переименован в "Бывший концлагерный оркестр". В конце концов музыканты остановились на названии "Оставшиеся в живых" (ивр. трансл. She'erit Hapletah). 27 мая 1945 года музыканты приняли участие в концерте в честь освобождения. Это было первое на территории монастыря Святой Оттилии собрание евреев, переживших Катастрофу. Бывший узник концлагеря Берген-Бельзен Сами Федер организовал театральную труппу "Кацет-Театр" (нем. the Kazet-Teater), в ее состав вошли 30 актеров из числа бывших заключенных. Они ставили пьесы и исполняли песни на идиш сначала в лагере Берген-Бельзен, а затем и в других лагерях и больницах для перемещенных лиц в Германии, Франции и Бельгии. Октет из Лодзи "Счастливые ребята" (англ. Happy Boys) под руководством Хаима Бейгельмана в 1945-1949 годах гастролировал в лагерях для перемещенных лиц на территории американской зоны, в их репертуаре была самая разная музыка: от народных еврейских песен до оперетт и джазовых мелодий.

В первые послевоенные годы еврейские беженцы пополнили песенный репертуар несколькими весьма значительными произведениями. В своем творчестве они говорили о насущном: о потере близких и привычного жизненного уклада, одиночестве, тоске по Палестине и опасностях нелегальной иммиграции. В этих песнях выдвигались смелые, вызывающие утверждения по поводу существования еврейского народа, были в них и сатирические выпады в сторону различных организаций, оказывавших помощь беженцам – таких как Джойнт, Организация реабилитации через обучение – ОРТ (англ. Organisation for Rehabilitation through TrainingORT) или Администрация ООН по оказанию помощи и реабилитации (англ. United Nations Relief and Rehabilitation Administration UNRRA).

Помимо концертной деятельности, музыка играла важнейшую роль в целом ряде инициатив по сохранению памяти о жертвах Холокоста, которые были начаты в лагерях для перемещенных лиц. Многие из тех, кто занимался документированием нацизма и сохранением памяти о Катастрофе, обращали внимание, в первую очередь, на свидетельские показания бывших узников; но были и те, кто собирал песни, рассказы, шутки и другие культурные проявления народа, почти уничтоженного нацистами. Было отмечено, что песни, во-первых, играли важную роль исторических документов; во-вторых, по мнению исследователей, именно музыка могла помочь в будущем при воссоздании картины Холокоста; в-третьих, в музыке как бы звучали голоса погибших от геноцида, жила память о них. Среди инициатив по сохранению музыкальной памяти Холокоста стоит отметить работу Шмерке Качергинского в Литве и Польше, а затем в мюнхенской Центральной исторической комиссии; большой вклад внес психолог Дэвид Боудер, который брал интервью и записывал пение бывших заключенных в лагерях на территории Италии, Франции, Германии и Швейцарии. Эти исследователи рассматривали музыку как один из важнейших исторических документов, они записывали музыку для сохранения памяти о Катастрофе, а не из любопытства. Многие коллекционеры музыки периода Холокоста, по их собственным словам, осознавали важность своей работы, они понимали, что их вклад станет частью большого мемориального проекта по увековечиванию памяти жертв геноцида. По мнению Качергинского, песни периода Холокоста наглядно показывали, что евреи не были пассивными жертвами нацизма, они вели активную борьбу и давали отпор:

Сохранившиеся документы позволяют хотя бы частично реконструировать условия жизни евреев на оккупированных территориях.  Я думаю, что песни, которые пели еврейские узники в концлагерях и лагерях смерти, в гетто и партизанских отрядах, песни, которые исполнены сердечной муки и печали внесли огромный вклад в историю страдания и борьбы еврейского народа. [...] Повседневная жизнь евреев в гетто со всеми сопутствующими явлениями: арестами, смертями, принудительными работами, гестапо, высокопоставленными евреями-провокаторами и т. д.,, нашла отражение в произведениях этого фольклорного жанра. Это поможет будущим историкам, исследователям и читателям понять душу нашего народа.

Список литературы

Fetthauer, S. et al., 2005. Musik in DP-Camps: Bericht über ein laufendes Projekt der Arbeitsgruppe Exilmusik. In T. Knipper et al., eds. Form Follows Function: Zwischen Musik, Form und Funktion: Beiträge zum 18. internationalen studentischen Symposium des DVSM (Dachverband der Studierenden der Musikwissenschaft) in Hamburg 2003. Hamburg: von Bockel Verlag.  

Gay, R., 2002. Safe Among the Germans: Liberated Jews After World War II, New Haven and London: Yale University Press.  

Gilbert, S., 2008. Buried Monuments: Yiddish Songs and Holocaust Memory. History Workshop Journal, 66, 107-128.  

Gilbert, S., “Es benkt zikh nokh a haym”: Songs and Survival amongst Jewish DPs. In A. J. Patt & M. Berkowitz, eds. "We Are Here": New Approaches to Jewish Displaced Persons in Postwar Germany. Detroit: Wayne State University Press.  

Katsherginski, S. & Leivick, H. eds., Lider fun di Getos un Lagern, New York: Alveltlekher Yidisher Kultur-Kongres.  

Schaver, E., 1948. Mir zaynen do! Ayndrukn un batrakhtungen fun a bazukh bay der sha'arit ha-peletah, New York.

United States Holocaust Memorial Museum Archive: 1996.A.0403 (concert programs and other ephemera relating to Happy Boys); photo archive #N03182, #NO3183, #N03184.

Voices of the Holocaust Project (David Boder), http://voices.iit.edu/