13 февраля 1934 года композитор Рихард Штраус выступил с речью, прославляющей деятельность одного из центральных институтов управления культурой в Третьем Рейхе: Имперской палаты по делам культуры (нем. RКК, или Reichskulturkammer) и его структурного подразделения, занимающегося вопросами музыки, Имперской палаты по делам музыки (нем. RMK или Reichsmusikkammer). Его речь не только показала приспособленческое отношение, которое демонстрировали многие музыканты нееврейского происхождения в годы нацизма, но и стала демонстрацией того, как некоторые немецкие музыканты надеялись получить от нацистских организаций личную выгоду. Свою речь Штраус начал так:
Имперская палата по делам культуры - мечта и цель всех немецких музыкантов на протяжении десятилетий - была создана 15 ноября 1933 года. Её создание - важный шаг в направлении возрождения немецкой музыкальной жизни в целом. И я считаю своим долгом от имени всех профессиональных музыкантов Германии поблагодарить рейхсканцлера Адольфа Гитлера и рейхсминистра д-ра Геббельса за создание Имперской палаты по делам культуры ... Приход Адольфа Гитлера к власти привел к преобразованиям не только в политической жизни Германии, но и в области немецкой культуры. А так как национал-социалистическое правительство призвало к жизни Имперскую палату по делам культуры, то, очевидно, новая Германия не желает, оставлять культурную жизнь в изоляции, а ищет новые пути и средства для возрождения нашей музыкальной культуры.
После заявления Штрауса, проникнутого верноподданическим оптимизмом, оркестр под управлением Густава Хавеманна исполнил произведения "самых немецких" композиторов: Бетховена и Вагнера. Завершило мероприятие хоровое исполнение песни "Хорст Вессель" (нем. Horst Wessel Lied) - официального гимна НСДАП.
Этот праздник ознаменовал собой начало нового этапа в культурной жизни Германии. На протяжении правления Гитлера, с 1933 по 1945 год, все творческие люди Германии в обязательном порядке должны были состоять в одном из структурных подразделений Имперской палаты по делам культуры. Она была основана спустя всего несколько месяцев после установления нацистского режима и предназначалась для объединения, очистки от чужеродных элементов и укрепления культурной жизни Германии. Имперская палата по делам культуры состояла из семи отдельных структурных подразделений: Имперских палат по делам кинематографии, музыки, театра, литературы, печати, изобразительного искусства и радиовещания. Под юрисдикцию Имперской палаты по делам музыки попадали все сферы немецкой музыки. Палата имела множество подразделений и представительств во всех регионах Германии Она включала в себя отделения композиторов, музыкантов и учителей музыки, отдельные департаменты концертных агентств, хоровой и народной музыки, издательств музыкальной литературы, любительских музыкальных обществ, издателей, продавцов и изготовителей музыкальных инструментов. Рихард Штраус был назначен президентом Имперской палаты по делам музыки, а Вильгельм Фуртвенглер получил пост вице-президента. Организация имела двойственное влияние на немецкую музыку. Помимо поддержки немецких музыкантов "арийского происхождения", ее основной целью, особенно в первые годы, была "очистка" немецкого музыкального мира. Она заключалась, в основном, в удалении с музыкальной сцены евреев, иностранцев и музыкантов с левыми политическими убеждениями, а также в тщательном контроле за соблюдением запрета на исполнение музыки "нежелательных" композиторов. Почти одновременно с созданием Имперской палаты по делам культуры была создана Еврейская культурная ассоциация Идишер Культурбунд (нем. Jüdischer Kulturbund), которая предназначалась для решения вопроса со временным трудоустройством тысяч немецких евреев, выкинутых из музыкального мира Германии.
Под руководством Штрауса и Фуртвенглера Имперская палата по делам музыки заботилась об улучшении положения немецких музыкантов, особенно композиторов. Как выразился в 1934 году Пауль Гренер, будущий вице-президент RMK:
влияние Имперской палаты по делам культуры распространяется на все аспекты творческой жизни... Таким образом, был создан инструмент для воплощения великого замысла всеобщего возрождения на благо искусства и творцов. Это относится не только к обновлению самой организации, так как имперская палата по делам культуры и особенно Имперская палата по делам музыки будут следить за интеллектуальной и творческой жизнью страны.
Исполняя роль хранителя "творческой жизни нации", Имперская палата по делам музыки была особенно заинтересована в реформировании музыкального образования для молодежи, а также в подготовке молодых немецких музыкантов. К середине 30-х годов она успешно лоббировала увеличение государственных дотаций на музыку (особенно оркестровую); в 1935 году Имперская палата по делам музыки добилась установления стандартов заработной платы для музыкантов и максимальной продолжительности их рабочего дня. В течение первых нескольких лет существования Палаты, число безработных немецких музыкантов существенно сократилось. Увеличилась также поддержка малоизвестных музыкантов "арийского" происхождения, активно продвигалась "программа возрождения" для забытых произведений.
Но, насколько бы существенны не были эти улучшения, их омрачали воцарившиеся в музыкальном мире клевета, запугивание и поношения, а также "музыкальные чистки". В результате деятельности Имперской палаты по делам музыки даже Геббельс потерял двух своих основных преверженцев-музыкантов: в 1934 году вице-президент палаты Фуртвенглер (вместе с Густавам Хавеманном) подвергся преследованиям за участие в "деле Хиндемита", а год спустя президент Штраус был обвинен в сотрудничестве с евреем Стефаном Цвейгом. Их должности в имперской палате по делам музыки получили Пауль Гренер и Петер Раабе, которые не только более активно работали на благо организации, но были более лояльны к нацизму и полностью повиновались Геббельсу. Одним из первых действий Раабе на посту президента, было утверждение черного списка еврейских и иностранных музыкальных произведений – то, что Штраус в своё время отказался сделать. В список вошли более 100 композиторов, чьи работы было запрещено исполнять или транслировать по немецкому радио. Среди них оказались Аарон Копланд, Отто Клемперер и Артур Шнабель. Немецкие музыканты были жеско ограничены в выборе репертуара: вся "нежелательная" музыка (еврейских композиторов, иностранцев (особенно американцев) и джаз) была официально запрещена.
Основная деятельность Имперской палаты по делам музыки сосредоточилась на устранении "признаков вырождения" в музыкальном мире Германии. С момента своего создания, она требовала от всех своих членов обязательной регистрации, то есть расовой проверки на "чистоту крови" и отсева музыкантов "неарийского" происхождения. Двое из наиболее успешных еврейских музыкантов Германии, дирижер Бруно Вальтер и композитор Арнольд Шёнберг, подвергались преследованиям, вынуждены были отменять выступления и, в конце концов, ушли в отставку со своих должностей. Евреев начали целенаправленно убирать с основных должностей, их заменяли "идеологически надежные" люди. Профессиональные еврейские музыканты были уволены, а музыка еврейских композиторов попала под запрет. Также был введен запрет на польских (за исключением Шопена), русских, французских (кроме Бизе) и чернокожих композиторов. В конечном итоге многие немецкие музыканты, в том числе некоторые ведущие композиторы, дирижёры и музыканты-виртуозы покинули страну из-за страха за свою безопасность и тяжелейшего финансового положения.
Одной из безусловных побед Имперской палаты по делам музыки стала организация и проведение в 1938 в Дюссельдорфе фестиваля "Дни Музыки Рейха" (нем. Reichsmusiktage). Его основной целью было прославление "очищенной" немецкой музыки. Основное внимание фестиваля было сосредоточено на военной музыке, но популярностью пользовалась и выставка "Дегенеративная музыка" (нем. Entartete Musik), которую курировал Ганс Северус Циглер. Большая популярность фестиваля у немецкой публики позволила рассчитывать на его ежегодные повторения, однако начало войны сделало фестиваль в 1939 году последним. С началом войны положение музыки в Германии ухудшилось: уменьшилось финансирование, закрывались музыкальные учреждения, музыкантов призывали в армию, стали практически невозможными гастроли оркестров. Многие направления деятельности Имперской палаты по делам музыки пришлось сократить. Существенно возрос консерватизм в немецкой музыке: многие ранее превозносимые композиторы, например Стравинский, теперь подвергались запрету. Но, несмотря на войну, палата продолжала бороться за интересы немецких музыкантов, и, даже в разгар боевых действий, она была в состоянии поддерживать относительно высокий уровень занятости среди музыкантов Германии. Появились некоторые новые возможности для немецких музыкантов, в частности, выступления перед солдатами на фронтах. Важное значение, которое нацистская партия предавала культурной деятельности, отразилось в значительном разнообразии и количестве музыкальных и театральных событий, доступных немецким солдатам во время войны.